Еще одна бессонная ночь, проведенная корчась от боли, с бутылкой минералки и наушниками в ушах. И мне снова хуже. Звенит в ушах, болит голова, желудок и почки, слабость.
Я уже писала, мою младшую сестру недавно положили в больницу, в гнойную хирургию. У нее температура, ей колят антибиотики. Диагноз - рожевое воспаление. И я езжу к ней каждый день, иногда не один раз, проведать. И сегодня меня пустили наконец в палату. И когда я сидела у сестренки на кровати, я почувствовала на себе пристальный взгляд. Обернувшись, я увидела девочку - маленькое, запуганное, забитое существо лет 12, с большими, темными, уставшими, печальными и как-будто взрослыми глазами и огромными синяками под ними, худенькая, вся в синяках. Она сидела на своей кровати в самом углу, обняв руками угловатые коленки. Я ей подмигнула, она ответила улыбкой, встала, подошла ко мне, протянула синеватую руку и представилась: "Таня". Завязался разговор, выяснилось, что она из детдома, ее избивал воспитатель, отбил почки, не разгибается рука. А синяя она вся от ежедневных переливаний крови. Со мной так не разговаривал еще ни один человек: каждое слово было пропитано как бы извинением, она боялась сказать, что-то не то, боялась что я отвернусь и уйду от нее, время от времени брала меня за руку, как будто проверяя, настоящая я или кажусь ей. И я тоже боялась, как она, сказать что-то не так, задеть ее. Она как-то сразу открылась мне. Вы даже себе не представляете, какими глазами она смотрела на детей, к которым приходили родители. Как-то жалобно что ли. И ни грамма зависти. Крайне доброе существо, странно, что с ней никто не общался до меня. Потом мы пошли с ней в игровую собирать паззлы, заодно разговаривали. Я в тот момент поняла, что вечером, когда уже приду домой, я буду рыдать, и что эту встречу я буду вспоминать очень долго. Но я не могла заплакать при ней, мне вдруг сильно-сильно захотелось, чтобы и она вспоминала потом меня, захотелось прижать ее к себе и отдать ей в миг столько тепла и заботы, сколько должна была дать ей мама за 12 лет. И когда я уходила, поцеловав сестру, она догнала меня в коридоре и сильно сжала мне руку. "Я люблю тебя." - сказала она. И у меня, несмотря на титанические усилия, полились слезы. Я обняла ее, а она меня сначала нет, а потом неумело, как в первый раз, приобняла тощей ручонкой в синяках. Думаю, нет смысла рассказывать, как я рыдала по дороге домой. И до сих пор плачу.
Мне очень стыдно от одной только мысли, что теперь я буду ездить в больницу скорее не проведать сестру, а к этой совершенно незнакомой мне девочке с узкими, холодными, синеватыми ладошками и не по-детски печальными глазами, но это так.
Я уже писала, мою младшую сестру недавно положили в больницу, в гнойную хирургию. У нее температура, ей колят антибиотики. Диагноз - рожевое воспаление. И я езжу к ней каждый день, иногда не один раз, проведать. И сегодня меня пустили наконец в палату. И когда я сидела у сестренки на кровати, я почувствовала на себе пристальный взгляд. Обернувшись, я увидела девочку - маленькое, запуганное, забитое существо лет 12, с большими, темными, уставшими, печальными и как-будто взрослыми глазами и огромными синяками под ними, худенькая, вся в синяках. Она сидела на своей кровати в самом углу, обняв руками угловатые коленки. Я ей подмигнула, она ответила улыбкой, встала, подошла ко мне, протянула синеватую руку и представилась: "Таня". Завязался разговор, выяснилось, что она из детдома, ее избивал воспитатель, отбил почки, не разгибается рука. А синяя она вся от ежедневных переливаний крови. Со мной так не разговаривал еще ни один человек: каждое слово было пропитано как бы извинением, она боялась сказать, что-то не то, боялась что я отвернусь и уйду от нее, время от времени брала меня за руку, как будто проверяя, настоящая я или кажусь ей. И я тоже боялась, как она, сказать что-то не так, задеть ее. Она как-то сразу открылась мне. Вы даже себе не представляете, какими глазами она смотрела на детей, к которым приходили родители. Как-то жалобно что ли. И ни грамма зависти. Крайне доброе существо, странно, что с ней никто не общался до меня. Потом мы пошли с ней в игровую собирать паззлы, заодно разговаривали. Я в тот момент поняла, что вечером, когда уже приду домой, я буду рыдать, и что эту встречу я буду вспоминать очень долго. Но я не могла заплакать при ней, мне вдруг сильно-сильно захотелось, чтобы и она вспоминала потом меня, захотелось прижать ее к себе и отдать ей в миг столько тепла и заботы, сколько должна была дать ей мама за 12 лет. И когда я уходила, поцеловав сестру, она догнала меня в коридоре и сильно сжала мне руку. "Я люблю тебя." - сказала она. И у меня, несмотря на титанические усилия, полились слезы. Я обняла ее, а она меня сначала нет, а потом неумело, как в первый раз, приобняла тощей ручонкой в синяках. Думаю, нет смысла рассказывать, как я рыдала по дороге домой. И до сих пор плачу.
Мне очень стыдно от одной только мысли, что теперь я буду ездить в больницу скорее не проведать сестру, а к этой совершенно незнакомой мне девочке с узкими, холодными, синеватыми ладошками и не по-детски печальными глазами, но это так.
-
-
29.01.2013 в 22:35Какая Вы хорошая, добрая! И видите - очень-очень нужны этой слабенькой девочке. И откуда в Вас столько тепла и отзывчивости?)
Я не знаю, почему Бог позволяет таким хорошим людям страдать.
-
-
30.01.2013 в 00:47воспитателю конечно следовало бы оторвать что-нибудь...
-
-
31.01.2013 в 18:35ты такая хорошая!
-
-
08.07.2013 в 21:21Но после этого поста мне почему-то захотелось взять ребенка из детдома.
Потом, когда у меня будет своя квартира и родители уже уедут из Мск.
Причем ребенка не "завести", как средство избавления от скуки, и не из жалости.
Просто почему-то пришла в голову эта простая мысль - и я с ней согласился.